"Тысяча и Одна Ночь" в Зрительных Исскуствах на Востоке и Западе

 Мухаммад Махмуд Файед

В рассказах "Тысяча и Одна Ночь" кроются артиситческие основы, методы выражения и пластичные исскуства, чем художники были долго вдохновлены при обработке и формировании отношений реальности с фантазией, сознательных эпизодов, отражаемых как их различными выражениями, так и рисунками и артистическими изображениями, не говоря уже о крепких связях этих выражений и изображений с качественными художественными стандартами, которым отличаются названные выше рассказы, наряду с их ярко иллюстративным и богатым языком, художественными ценностями и неукротимым воображением их творческих авторов.

В связи с этим, Др. Мустафа аль-Раззаз говорит: "Представим, пожалуй, положение авторов рассказов, какими различными они не были, и их позиции в отношении исскуства рисования, фотографии и скульптуры, которые в то время были блокированы и спрятаны от глаз, и подвергались некоторому виду запрешения, чтобы не попасть под подозрение язычества". Это привело к репрессии и угнетению, что, в свою очередь, обусловило проявлению тех видов исскуств, о которых выражался творческий индивид прозой, с помощью текстов его рассказов, своим техническим методом, сокращая все исскуства, формирования, продукты скульптуры, снятые и цветные полотна, такие как: "Дворцы Харибэт эль-Махджер", или Дворцы Хишама, именуемые в честь их основателя - Омейядского Халифа Хиша́м ибн Абдул-Ма́лик, и расположенные на расстоянии пяти километров на севереной части города Иерихон, и считающиеся в настоящее время важнейшей туристической достопримечательностью. К их числу тоже относится "город Омейра, находящееся в иорданской долине". Он также стремился своей техникой воплотить свое представление о фараоновских, сасанидских и византийских храмах, о гончарной армии, охранявшей дворец, где китайский царь "Кин Ши Хуанг" был похоронен в третьем века до нашей эры. Эта семитысячная армия, состоявшая из солдатов-кавалеристов и некоторых лафетов с реальными размерами, и вооруженная с головы до ног бронзовым оружием, была, по приказу царя, погребена под землей". Эта богатая картина проворцировала иллюстративное воображение творцов рассказов "Тысячи и Одной Ночи", снабжая их с важными идеями и техническими методами, необходимыми для изображения подвижных статуей, таких как кавалер-талисман, хранитель городов, который кричал при приближении врага к их стенам, не говоря уже о биографиях, исскуствах, различных, весьма забавных представлениях, о глубоком погружении в самом воображении, где физическое полностью сливается с метафизичиским.

Авторы книги рассказов широко использовали скульптурные продукты, такие как бывшие гончарные армии, медные города, преувелечения, связанные с описанием размеров и чисел, как большая рыба или (плавающий остров) в первом путешествии Синдбада, рох, кормящий свои малые слоники, и кристальная змея с человеческим лицом по середине золотой тарелки. "Отражение всех этих видимых предметов, продолжает Др. Мустафа аль-Раззаз,  на их предсталвения, не было просто беглой гипотезой, а фактом, четко подтвержденным в книгах бывших путешественников и географов, наполненных многими видимыми предметами и исскуствами стран, которые описали Якут аль-Хамави, аль-Казвини, Ибн Баттута, аль-Идриси и другие путешественники, географы, историки, ученые, паломники и торговцы (Исламский удожник и воображения "Тысячи и Одной Ночи", Журнал "Фуссуль", Nо 2, Апрель, 1994).

Таким образом, с точки зрения единства всех исскуств, авторы книги имели уровень сознания в области пластических исскуств, давший им возможность расширять, углублять и обогащать свои литературные тексты, хотя они, артистическим образом, выражались только словом о том, что они хотели сказать устно или письменно. Это было не просто прямое декларативное средство, а, в первую очередь, пластическое орудие, что явно свидетельствовало об их плодородном воображения, глубине их творческого мышления и богатстве их текстов множеством как технических способов, так и горизонтов художественного выражения.

Вслед за усвоением творчества своих предшественников, арабско-мусульманский пластический художник объединил их всех в одну систему, прибавив к ним многие свои народные творческие продукты до тех пор пока его собственная методика не сформировалась в плане пластичиских исскуств, и смог выразиться в драматическом изображении своим собственным методом,

отличающимся от драматического изображения в западных странах.

Это было достигнуто таким образом, что иранский художник Бахзад займствовал методы изображения атмосферы кавалерства и битв от арабских народных биографий и рассказов "Тысячи и Одной Ночи". Это подтверждается тем, что критики нашли в виде моделирования и буквального перевода атмосфер, сражений, героев, кавалеров арабских народных биографий и сцен наказания врагов в "Тысяче и Одной Ночи", в картинах персидских рукописей, в которых иранский художник подтвердил то, что он их займствовал от арабских биографий, рассказов, сцен, технических артистических  методов, распространенных по всему рассказу. Это тоже проявилось в его рисунках в книге "Шахнаме", написанной Фердоуси, в его описании атмосферы переплетения коней, броней и мечей в битвах, разлетения остатков тел, лиц бойцов, выражений боли и грубости, их коней, слонов и верблюдов.

         В 1430г., иранский художник Бахзад изобразил положение бойцов на горных хребтах их верблюдов. Образуя полный круг,  они, в двух переплетенных арках, сталкивались друг с другом мечами, копями, бронями и щитами. Остатки тел бойцов падают, мечи и брони разлетаются и верблюды сваливаются в шумящей драме. Персидские рукописи описывали сцены боя львов, охоту за тиграми, зверями и хищными животными среди жестоких сражений с тем, чтобы эти картины точно выразили тексты, где упоминались героические битвы, победы и другие эпизоды в рассказах "Тысячи и Одной Ночи", в которых их творческие индивидуумы не забыли даже рисовать людей, возвышавших знамени, надувавших трубы, бивших в барабаны и выслеживавших за ход сражений сзади гор.