Адель Могдиш: Современный Изобразительный Анализ Тунисских и Арабских Народных Сказок и Легенд  

Мундер Мутайба (Тунис) 

Неудивительно, что имя художника Адель Могдиш связано с народным наследием в его различных проявлениях. Это наследие, которое можно найти в женщине - в качестве его документа, инструмента и средства – для передачи набора чувств и идей этого наследия в изобразительном пространстве, полном украшений и символов, в той мере, в которой каждая часть картины представляет собой отдельную табличку. Художник правильно заметил, в какой степени популярная культура, представляющая один из многих аспектов арабо-исламского наследия, насыщена формальным и красочным украшением, согласно точке зрения некоторых видных западных исследователей, интересующихся исламским искусством, такие как французский деятель Александр Пападопуло, который считает это свойство одним из стержней исламского искусства. При этом, он исходит из гипотезы о «страхе пустоты», которая, по нашему, хорошо согласуется с поведенческим и коммуникативным аспектом арабо-исламской культуры. Это стиль, принятый художником Аделем Могдишем в большинстве его работ, благодаря которому он превратил изобразительное пространство в декоративную пьесу, секреты которой он контролирует посредством своего выбора цвета и формы. Поэтому его интерес к биографии "Бани Хилаль" или к финикийской, тунисской или арабской мифологии является частью серии эпизодов, в которых он зафиксировал свой интерес к тунисскому и арабскому фольклору в целом, с его биографией и легендами, которые явно соответствуют его глубокому увлечению сюрреалистическим искусством. Это представляет собой важный эпизод его исследования, которое считалось начальным этапом его карьеры, из которого он отправился в мир легенд, сказок и народных биографий. Именно в тот период, он осознал тонкую нить, которая связывает популярное наследие Туниса и арабского мира в целом с миром фантазии и мечты. Одержимость художника отражалась не столько в изображении ходов событий и древних легенд, сколько в том, что он считал это источником вдохновения, доводящим до сведения его внутренние заботы, которые часто находились в соответствии со его идеями и отношением к историческим событиям, которые тунисская страна пережила в своей древней истории. Художник сказал: «У меня мучительная память с римлянами, турками, испанцами и наступающими племенами Бани Хилаль. Я рисую, на шкурах священной коровы, плодородие Дидоны - царицы, легендарной основательницы Карфагена, возлюбленной Энея, совершившей само сожжение после его отъезда. Я высекаю лицо Жогарты на варварских конных рынках. Я вырезал на стенах африканских храмов рисунок прибрежных кораблей, а их парусы вплетены в женские волосы». Художник воплощал эти взгляды по-разному, и они ему, особенным путем, придавали свой отличительный художественный характер, который отличается от характера его предшественников, включая популярных фотографов, художников классического и современного мира, где он сумел перенести зрителя в миры, и в далекие и близкие времена, не теряя удовольствия от эстетического вкуса, в изобразительном пространстве, управляемом отношениями деликатной организации, а также заостренным чувством и переполненным воображением.